Когда вечернее солнце, словно небесный художник, окунуло кисть в золото и янтарь, осыпав крону старого граната алым сиянием, ученики спросили Будду о желаниях. Дерево стояло величаво, как хранитель времени: его ветви, изогнутые в танце столетий, были усыпаны плодами, похожими на застывшие капли заката. Кора, покрытая трещинами-морщинами, шептала истории дождей и засух, а меж листьев, шершавых, как пергамент, звенели цикады, словно перебирая струны тишины.
Будда поднял руку к ветвям, где меж зелени мерцали рубиновые гранаты. «Видите? — его голос растворился в шелесте листвы, будто сам воздух стал словами. — Мечты ваши — как эти плоды: зреют в вышине, зовут сладостью обещаний… Но даже самый спелый гранат таит за кожурой горькие перегородки».
Юный ученик, с лицом, озаренным трепетом, вскинул руки к ближайшей ветви — плод качался над ним, как недосягаемая звезда. Пальцы сжали пустоту, и тогда Будда коснулся его плеча, указывая вниз, где под деревом растекалась фиолетовая тень, прохладная и глубокая, как озеро в час сумерек. «Эта тень — сегодняшний миг. Она не обжигает, не манит, но в ней есть покой. Учитесь пить из её чаши», — сказал он, и в это мгновение ветер сорвал с граната высохший цветок, похожий на крошечную корону. Он упал ученику в ладонь, легче лепестка.
«Сладко ли то, что ты не держишь?» — спросил Будда, а вокруг, как отзвук, закат перелился из золота в пурпур, окрасив их одежды в цвет смирения.
Работа выполнена с использованием нейросетей.
Пожаловаться
